![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Роды в 8 ГКБ
Jan. 13th, 2010 05:36 pm1. Отделение патологии в роддоме при 8 ГКБ
После заключения контракта на роды в 8 ГКБ на 36 неделе врач взял с меня обещание лечь в отделение патологии 7 декабря (на сроке 36 недель и 2 дня).
Утром этого дня муж привез меня «закладываться» с двумя огромными пакетами (все-таки я планировала рожать в 38-39 недель, не раньше). Настроение было так себе…больницы я не люблю, расставаться с мужем очень не хотелось, да и просто на душе кошки скребли.
Посидели в маленьком предбанничке приемного отделения, потом меня позвали оформляться. Выспросили все сведения о местах работы меня и мужа, предыдущих беременностях, анализах и прочем, о том, как протекала беременность. И потом еще сообщили, что впишут мне в карту гестоз, «но Вы не обращайте на это внимание. Мы знаем, что его у Вас нет, но должна же быть причина, по которой в патологию ложитесь». Затем был осмотр моим врачем на кресле, констатация мягкой шейки и раскрытия в один палец. Со словами «с такой шейкой только лежать и ждать начала родовой деятельности в любой момент» я была отправлена обживаться в палату.
Насколько я поняла, в патологии нет отдельных палат для контрактников. Во всяком случае обещанного телевизора в контрактной палате не было. Мои страхи о возможном просмотре Дома-2 пропали Соседка выписалась этим же вечером, и я осталась одна. Тоска жуткая… поговорить не с кем. Спасал телефон и ноутбук.
На следующий день пришла лечащий врач (Гаяне Артавазовна) и, изучив мою карту, назначила мне кучу анализов мочи разных видов. И ведь я даже не подозревала, что мочу можно сдавать столь изощренными способами. Каждый день в патологии (и ночь тоже) я писала во всевозможные баночки-бутылочки-мензурки. И еще измерение давления 3 раза в сутки. И все из-за диагноза «гестоз» в карте ))
В патологию я легла вместе со всеми своими таблетками, вот только любимого гинипрала было в запасе на 1,5 дня. Я была уверена, что уж в больнице меня им обеспечат. Но Гаяне Артавазовна сказала, что гинипрал можно отменить, постепенно. Узнав, что у меня таблеток на 1,5 дня, она посоветовала «как-нибудь растянуть эти таблетки» и потом больше не пить, ведь «все равно уже срок большой и на таком сроке никто не пьет». Тут я поняла, что врач она не очень адекватный и решила пить гинипрал «до победного», как мы и договаривались с моим акушером в самом начале беременности. У меня и так ощутимо тянуло живот, но и тут был ответ «уже положено тянуть».
Так и прошли несколько дней…моча, УЗИ, КТГ, давление, вес, винегрет с рыбой (самое гадкое блюдо, в остальном питание нормальное)
2. Роды
В 6 утра 10 декабря я встала по будильнику, дабы наполнить очередную баночку. Потом легла обратно, поворочалась с боку на бок, задремала…а спустя 20 минут проснулась от ощущения, что лежу в теплой луже. Одна часть мозга сразу поняла, что это отходят воды, другая же часть упорно убеждала первую, что это не воды, а что-то «другое» Ведь рожать еще нельзя, кесарево назначено ровно через неделю.
Я вскочила с кровати, полилось еще сильнее. Трясущимися руками схватила телефон, набрала мужа. Его спокойные сборы на работу были нарушены новостью, что я рожаю. Потом был звонок родителям, шальная мысль о необходимости помыть голову (как же я с грязными волосами буду рожать). И наконец-то я побрела к посту медсестер. На самом деле от момента обнаружения себя в теплой луже и до момента подхода к медсестрам прошло минут 10, мне же казалось – вечность. Было страшно, а еще очень обидно. В голове крутилась мысль «Я не смогла, не доносила до 38 недель».
Медсестры вызвали дежурного врача, я позвонила своему контрактному врачу (Конотопову Владимиру Александровичу). После чего мне был дан приказ немедленно собирать свои вещи и ждать осмотра дежурного врача. Сборы были недолгими. Пришла дежурный врач, осмотрела на кресле. Смотрела как-то долго и болезненно, потом ушла и привела с собой другого врача. И вот уже второй врач сказала, что раскрытие 1,5 пальца, воды хорошие и светлые.
А потом все стало происходить очень быстро. Вот медсестра делает мне клизму, это вовсе не так страшно, как я думала. И не стыдно, не до этого. Вот я уже одела чистую ночнушку. И как-то сразу оказалась на каталке с пакетом, в котором 4 бутылочки воды по 0,5л, расческа, капли (я все боялась, что задохнусь после родов. А насморк прошел сразу же, как оказалась в реанимации. Хотя некоторая привязанность к каплям есть до сих пор, пару раз в день капаю), мобильник с зарядкой и две иконки, помогающие в родах. Медсестры везут меня в операционную, болтают о чем-то новогоднем, а я не могу осознать, что рожаю, что через какое-то время увижу детей. Никакого счастья в тот момент я не испытывала, было страшно и обидно.
Операционная оказалась небольшой (наверное, это по сравнению с операционной Сеченовки мне так показалось). Замечательнейшая медсестра Лена поставила мне катетер в вену, отвлекала меня разговорами и всячески подбадривала. Потом пришел анестезиолог, довольно неприятный мужчина. Пробубнив себе под нос, что «общий наркоз – хорош для матери, но плох для ребенка. А региональная анестезия (эпидуральная или спинальная) хороша для детей, но мать помучается. Ну и в 1 случае из 10000 после региональной анестезии бывает временный паралич нижней части туловища (несколько месяцев), в 1 случае из 2000 – сильные головные боли. Выбирайте». Так как у меня и мысли не было об общем наркозе, то мой ответ был в пользу спинальной анестезии. Пробурчав что-то про то, что сейчас вообще его смена еще не началась, что ему приходится работать в неурочное время, он сказал медсестрам, чтобы они меня правильно усаживали, так как с животом при двойне лежа сделать спиналку невозможно.
Я села, согнулась, приготовилась к боли. А он все искал и искал место для укола. И вдруг раз и готово. «А теперь быстро укладывайся, пока ноги чувствуешь». Вот и все, никакой боли. Моментально по ногам стало разливаться тепло, а спустя секунд 30 я уже не чувствовала нижнюю часть туловища. Оказалось, что это очень неприятно и даже страшно. Вроде пытаешься пошевелить пальцами на ногах, а ничего не выходит. Тут на меня накатил приступ паники, но медсестра сказала, что это нормально. Я постаралась взять себя в руки, глубоко подышала и стало легче.
Как раз в этот момент пришел мой врач Конотопов, со словами «Лен, ну ты что же воды-то излила, а?» он стал мазать мне живот йодом.
А потом началось непосредственно кесарево сечение. Никакой курицей при потрошении я себя не чувствовала. Все было очень быстро. Несколько секунд и раздался плач, громкий, пронзительный – это плакал мой сын. Это у него отошли воды, мальчику стало тесно. Потом во мне покопались, я почувствовала, что льется вода (вскрыли пузырь у девочки), и тут заплакала уже дочка.
Неонатологи громко сказали их вес, пол, оценки 8/9 по Апгар. Я пыталась все это запомнить, но соображала плохо.
Спустя минутку мне принесли их знакомится. Погладили мое лицо их ручками и унесли в детское отделение.
И тут началась самая неприятная часть операции, длившаяся минут 30. Во мне копались, тянули, давили. Больно не было, но у меня периодически очень сильно падало давление, до 40/60. Становилось очень плохо, кружилась голова, рвотные позывы, невозможность сделать нормальный вздох…. Я старалась отвлечься, но все время смотрела на часы и думала, как же медленно тянется время.
Но вот уже на меня накинули простынь, Конотопов похвалил за «лысенького мальчика. А то рожают все волосатых. А тут мужик настоящий» и меня повезли в интенсивную терапию.
ПИТ была пуста, светла и холодна (окна нараспашку). Меня уже начинало слегка трясти. Набрала мужа, я не помню, о чем мы говорили первые несколько секунд, но я никак не могла понять, почему же он не спрашивает о детях, почему не поздравляет, почему вообще ведет себя так, как будто я и не родила несколько минут назад. О чем я его прямо и спросила. Он был ошарашен. Мой муж был уверен, что я ему звоню, чтобы сообщить время, на которое назначено кесарево сечение. Ему и в голову не пришло, что все уже произошло Потом я вроде звонила родителям или они мне звонили. Куча смс, звонков. Но с каждой минутой говорить и писать было все сложнее, меня трясло, выкручивало каждую косточку. От ледяной грелки на животе было еще хуже. Медсестра сказала, что придется потерпеть, тремор будет часа 2-3. А потом будет возвращаться чувствительность, а с нею появится и боль. Вот тогда нужно будет сделать укол. Это были не самые лучшие часы в моей жизни, да и все 24 часа ПИТа вспоминать не хочется. Тремор ушел, минут на 30 стало очень хорошо, тепло. А потом пришла боль, укол сделали, но он не особо помог. Было больно и от сокращения матки, и от шва… А уж когда пришел Владимир Александрович и с улыбкой давил мне на живот, хотелось вообще раствориться в кровати. Я даже пыталась как-то отползать от его рук
Темнело, от боли я с трудом понимала, сколько времени прошло. Все мысли были только о том, как бы скорее попасть в послеродовое отделение и когда же принесут малышей. Когда же крох принесли, я даже не успела их рассмотреть толком – в полумраке, за отведенные по 1 минутке на каждого, я успела только увидеть, что они маленькие, гораздо мельче деток, которых принесли моим соседкам.
Потом была ужасная ночь с болью, невозможностью заснуть, духотой и скрипучей резиновой подушкой.
Утром нас учили вставать и ходить. Это больно, очень больно. Но после требовательных СМСок девочек с Пробирки о том, что ходить нужно обязательно и как можно больше, я себя пересилила.
Спустя пару часов перевели в послеродовое.
3. Послеродовое отделение.
Состояние было так себе, за пару часов до этого только вставать пыталась первый раз, это очень тяжело – больно, голова кружится, вся мокрая становишься, как мышь. Да и мочевой катетер вынули, так что пришлось встать, в туалет. Хотя позывы к мочеиспусканию появились спустя дня 4-5, до этого ходила в туалет, когда вспомню об этом. В 8 ГКБ совместное пребывание. Когда меня перевели в обычную палату, то у меня температура подниматься начала. Испугалась ужасно, все переживала, что меня обратно в реанимацию отправят. Даже хотела ничего не говорить о температуре. Но потом нашлась нормальная медсестра (там с этим проблемы), которая сказала, что температура поднимается часто, это все из-за того, что я лежала 24 часа, а сейчас встала, ходила. А потом еще приход молока сопровождается подъемом температуры. Так что в первые дни измеряй температуру не в подмышечной впадине, а в локтевом сгибе (подмышкой у меня было 38,0, а в локте – 37,2). Вообще приход молока – неприятная штука. Кроме температуры, жара в верхней части тела, еще и грудь набухает, становится каменной. И тут очень важно сразу же расцедиться! Иначе проблем будет море. Поэтому обязательно бери с собой молокоотсос, я бы электрический посоветовала, чтобы он сам все делал за тебя. Руками сцеживаться – жесть. Но в любом случае, нужно знать, как это делать вручную. И тут тебе должны помочь медсестры. Я подошла к одной, так она меня разве что матом не послала, типа «ходят тут, ничего не знают». Потом с постной миной отвела меня в процедурную, быстро пробубнила что и как, а потом показала. Я ничего не поняла, больно было дико, да еще и обидно. Потом познакомилась с девочкой, она посоветовала медсестру, которая даст грамотную консультацию по сцеживанию. Я пошла уже «по наводке». Эта медсестра тоже особо не любезничала, но все грамотно и понятно рассказала и показала. В итоге я поняла, что ручное расцеживание при приходе молока – ад и дичайшая боль. А с молокоотосом только некоторый дискомфорт и все.
На знакомство деток принесли часа через 1,5. Приносили по-одному, раз в 3 часа, вроде как «на кормление». Т.е. тебе приносят ребенка, ты кормишь его грудью, а потом его при необходимости докармливают смесью в детском отделении.
Первую принесли дочку, одновременно пришла молоденькая педиатор. Наговорила кучу информации (как я сейчас понимаю – ненужной) и ушла. Медсестра из детского положила дочку рядом со мной, сказала «кормите». На мое скромное «у меня молока нет, да и не умею я», она тяжко вздохнула, оттянула мне сосок так, что у меня искры из глаз посыпались и стала засовывать его в рот крохе. Дочка сладко спала, есть не хотела (да и мне нечего ей было предложить), моську отворачивала. Медсестра злилась и на меня, и на нее. В итоге так ничего толком и не показала, ушла. Больше мне никто ни разу не подсказал, как правильно ребенка к груди прикладывать. Но ведь в беременность была прочитана масса книг и журналов, так что и без них справилась. Вот только у меня к тому моменту и так уже послеродовая депрессия начиналась, чувствовала я себя плохо, больно было при движении, так что рыдала я в роддоме много. Я ожидала поддержки и помощи со стороны персонала, а получала только тягостные вздохи, невнимание и отсутствие хоть какого-нибудь желания помочь. В общем с персоналом там проблемы, за редким исключением.
На след. День эта же медсестра принесла сына и сказала «а чего это вы детей не забираете, оставляйте мальчика. А потом и девочку возьмете». Я была абсолютно не готова к нахождению с детьми, каждое движение доставляло массу страданий, встать с кровати – боль, сесть – боль, с боку на бок переворачиваешься по 5 минут. Но сына я взяла. С ним сразу легче стала боль переноситься, да и хоть какое-то занятие появилось. А вот ночь с ним прошла тяжело. Ему в роддоме давали мало смеси, не хватало мальчику. И я все боялась, что он проснется ночью, будет плакать, а кормить мне его нечем, молока нет. На след. День я забрала и дочку. А зав. Детским отделением распорядилась, чтобы я могла отдавать на ночь деток и высыпаться. Так как к 4 дню я спала в общей сложности часов 5, уже с ног валилась.
В общем я бы посоветовала роддом, где нахождение раздельное. После КС можно собрать себя в кулак и ухаживать за одним малышом, но за двумя – тяжко. И тяжко не из-за боли (боль только при вставании с кровати, при сидении в определенных позах), а из-за привязки ко времени кормлений, когда бутылочки приносят. Ведь к этому моменту нужно детей переодеть, уложить, а потом еще ухитрится накормить в течении 1 часа, пока смесь можно использовать. А они же за это время не только покушать должны, а еще и срыгнуть. И пока ты одного кормишь, второй спокойно лежать не будет, он тоже кушать хочет
И еще - сейчас и боль, и плохое отношение персонала и вообще весь негатив уже не вспоминаю.
А про боль, отходняк от наркоза отдельно скажу - об этом сейчас уже и вспомнить сложно, хотя тогда лежала и думала - "никогда рожать больше не буду, ни КС, ни ЕР"
После заключения контракта на роды в 8 ГКБ на 36 неделе врач взял с меня обещание лечь в отделение патологии 7 декабря (на сроке 36 недель и 2 дня).
Утром этого дня муж привез меня «закладываться» с двумя огромными пакетами (все-таки я планировала рожать в 38-39 недель, не раньше). Настроение было так себе…больницы я не люблю, расставаться с мужем очень не хотелось, да и просто на душе кошки скребли.
Посидели в маленьком предбанничке приемного отделения, потом меня позвали оформляться. Выспросили все сведения о местах работы меня и мужа, предыдущих беременностях, анализах и прочем, о том, как протекала беременность. И потом еще сообщили, что впишут мне в карту гестоз, «но Вы не обращайте на это внимание. Мы знаем, что его у Вас нет, но должна же быть причина, по которой в патологию ложитесь». Затем был осмотр моим врачем на кресле, констатация мягкой шейки и раскрытия в один палец. Со словами «с такой шейкой только лежать и ждать начала родовой деятельности в любой момент» я была отправлена обживаться в палату.
Насколько я поняла, в патологии нет отдельных палат для контрактников. Во всяком случае обещанного телевизора в контрактной палате не было. Мои страхи о возможном просмотре Дома-2 пропали Соседка выписалась этим же вечером, и я осталась одна. Тоска жуткая… поговорить не с кем. Спасал телефон и ноутбук.
На следующий день пришла лечащий врач (Гаяне Артавазовна) и, изучив мою карту, назначила мне кучу анализов мочи разных видов. И ведь я даже не подозревала, что мочу можно сдавать столь изощренными способами. Каждый день в патологии (и ночь тоже) я писала во всевозможные баночки-бутылочки-мензурки. И еще измерение давления 3 раза в сутки. И все из-за диагноза «гестоз» в карте ))
В патологию я легла вместе со всеми своими таблетками, вот только любимого гинипрала было в запасе на 1,5 дня. Я была уверена, что уж в больнице меня им обеспечат. Но Гаяне Артавазовна сказала, что гинипрал можно отменить, постепенно. Узнав, что у меня таблеток на 1,5 дня, она посоветовала «как-нибудь растянуть эти таблетки» и потом больше не пить, ведь «все равно уже срок большой и на таком сроке никто не пьет». Тут я поняла, что врач она не очень адекватный и решила пить гинипрал «до победного», как мы и договаривались с моим акушером в самом начале беременности. У меня и так ощутимо тянуло живот, но и тут был ответ «уже положено тянуть».
Так и прошли несколько дней…моча, УЗИ, КТГ, давление, вес, винегрет с рыбой (самое гадкое блюдо, в остальном питание нормальное)
2. Роды
В 6 утра 10 декабря я встала по будильнику, дабы наполнить очередную баночку. Потом легла обратно, поворочалась с боку на бок, задремала…а спустя 20 минут проснулась от ощущения, что лежу в теплой луже. Одна часть мозга сразу поняла, что это отходят воды, другая же часть упорно убеждала первую, что это не воды, а что-то «другое» Ведь рожать еще нельзя, кесарево назначено ровно через неделю.
Я вскочила с кровати, полилось еще сильнее. Трясущимися руками схватила телефон, набрала мужа. Его спокойные сборы на работу были нарушены новостью, что я рожаю. Потом был звонок родителям, шальная мысль о необходимости помыть голову (как же я с грязными волосами буду рожать). И наконец-то я побрела к посту медсестер. На самом деле от момента обнаружения себя в теплой луже и до момента подхода к медсестрам прошло минут 10, мне же казалось – вечность. Было страшно, а еще очень обидно. В голове крутилась мысль «Я не смогла, не доносила до 38 недель».
Медсестры вызвали дежурного врача, я позвонила своему контрактному врачу (Конотопову Владимиру Александровичу). После чего мне был дан приказ немедленно собирать свои вещи и ждать осмотра дежурного врача. Сборы были недолгими. Пришла дежурный врач, осмотрела на кресле. Смотрела как-то долго и болезненно, потом ушла и привела с собой другого врача. И вот уже второй врач сказала, что раскрытие 1,5 пальца, воды хорошие и светлые.
А потом все стало происходить очень быстро. Вот медсестра делает мне клизму, это вовсе не так страшно, как я думала. И не стыдно, не до этого. Вот я уже одела чистую ночнушку. И как-то сразу оказалась на каталке с пакетом, в котором 4 бутылочки воды по 0,5л, расческа, капли (я все боялась, что задохнусь после родов. А насморк прошел сразу же, как оказалась в реанимации. Хотя некоторая привязанность к каплям есть до сих пор, пару раз в день капаю), мобильник с зарядкой и две иконки, помогающие в родах. Медсестры везут меня в операционную, болтают о чем-то новогоднем, а я не могу осознать, что рожаю, что через какое-то время увижу детей. Никакого счастья в тот момент я не испытывала, было страшно и обидно.
Операционная оказалась небольшой (наверное, это по сравнению с операционной Сеченовки мне так показалось). Замечательнейшая медсестра Лена поставила мне катетер в вену, отвлекала меня разговорами и всячески подбадривала. Потом пришел анестезиолог, довольно неприятный мужчина. Пробубнив себе под нос, что «общий наркоз – хорош для матери, но плох для ребенка. А региональная анестезия (эпидуральная или спинальная) хороша для детей, но мать помучается. Ну и в 1 случае из 10000 после региональной анестезии бывает временный паралич нижней части туловища (несколько месяцев), в 1 случае из 2000 – сильные головные боли. Выбирайте». Так как у меня и мысли не было об общем наркозе, то мой ответ был в пользу спинальной анестезии. Пробурчав что-то про то, что сейчас вообще его смена еще не началась, что ему приходится работать в неурочное время, он сказал медсестрам, чтобы они меня правильно усаживали, так как с животом при двойне лежа сделать спиналку невозможно.
Я села, согнулась, приготовилась к боли. А он все искал и искал место для укола. И вдруг раз и готово. «А теперь быстро укладывайся, пока ноги чувствуешь». Вот и все, никакой боли. Моментально по ногам стало разливаться тепло, а спустя секунд 30 я уже не чувствовала нижнюю часть туловища. Оказалось, что это очень неприятно и даже страшно. Вроде пытаешься пошевелить пальцами на ногах, а ничего не выходит. Тут на меня накатил приступ паники, но медсестра сказала, что это нормально. Я постаралась взять себя в руки, глубоко подышала и стало легче.
Как раз в этот момент пришел мой врач Конотопов, со словами «Лен, ну ты что же воды-то излила, а?» он стал мазать мне живот йодом.
А потом началось непосредственно кесарево сечение. Никакой курицей при потрошении я себя не чувствовала. Все было очень быстро. Несколько секунд и раздался плач, громкий, пронзительный – это плакал мой сын. Это у него отошли воды, мальчику стало тесно. Потом во мне покопались, я почувствовала, что льется вода (вскрыли пузырь у девочки), и тут заплакала уже дочка.
Неонатологи громко сказали их вес, пол, оценки 8/9 по Апгар. Я пыталась все это запомнить, но соображала плохо.
Спустя минутку мне принесли их знакомится. Погладили мое лицо их ручками и унесли в детское отделение.
И тут началась самая неприятная часть операции, длившаяся минут 30. Во мне копались, тянули, давили. Больно не было, но у меня периодически очень сильно падало давление, до 40/60. Становилось очень плохо, кружилась голова, рвотные позывы, невозможность сделать нормальный вздох…. Я старалась отвлечься, но все время смотрела на часы и думала, как же медленно тянется время.
Но вот уже на меня накинули простынь, Конотопов похвалил за «лысенького мальчика. А то рожают все волосатых. А тут мужик настоящий» и меня повезли в интенсивную терапию.
ПИТ была пуста, светла и холодна (окна нараспашку). Меня уже начинало слегка трясти. Набрала мужа, я не помню, о чем мы говорили первые несколько секунд, но я никак не могла понять, почему же он не спрашивает о детях, почему не поздравляет, почему вообще ведет себя так, как будто я и не родила несколько минут назад. О чем я его прямо и спросила. Он был ошарашен. Мой муж был уверен, что я ему звоню, чтобы сообщить время, на которое назначено кесарево сечение. Ему и в голову не пришло, что все уже произошло Потом я вроде звонила родителям или они мне звонили. Куча смс, звонков. Но с каждой минутой говорить и писать было все сложнее, меня трясло, выкручивало каждую косточку. От ледяной грелки на животе было еще хуже. Медсестра сказала, что придется потерпеть, тремор будет часа 2-3. А потом будет возвращаться чувствительность, а с нею появится и боль. Вот тогда нужно будет сделать укол. Это были не самые лучшие часы в моей жизни, да и все 24 часа ПИТа вспоминать не хочется. Тремор ушел, минут на 30 стало очень хорошо, тепло. А потом пришла боль, укол сделали, но он не особо помог. Было больно и от сокращения матки, и от шва… А уж когда пришел Владимир Александрович и с улыбкой давил мне на живот, хотелось вообще раствориться в кровати. Я даже пыталась как-то отползать от его рук
Темнело, от боли я с трудом понимала, сколько времени прошло. Все мысли были только о том, как бы скорее попасть в послеродовое отделение и когда же принесут малышей. Когда же крох принесли, я даже не успела их рассмотреть толком – в полумраке, за отведенные по 1 минутке на каждого, я успела только увидеть, что они маленькие, гораздо мельче деток, которых принесли моим соседкам.
Потом была ужасная ночь с болью, невозможностью заснуть, духотой и скрипучей резиновой подушкой.
Утром нас учили вставать и ходить. Это больно, очень больно. Но после требовательных СМСок девочек с Пробирки о том, что ходить нужно обязательно и как можно больше, я себя пересилила.
Спустя пару часов перевели в послеродовое.
3. Послеродовое отделение.
Состояние было так себе, за пару часов до этого только вставать пыталась первый раз, это очень тяжело – больно, голова кружится, вся мокрая становишься, как мышь. Да и мочевой катетер вынули, так что пришлось встать, в туалет. Хотя позывы к мочеиспусканию появились спустя дня 4-5, до этого ходила в туалет, когда вспомню об этом. В 8 ГКБ совместное пребывание. Когда меня перевели в обычную палату, то у меня температура подниматься начала. Испугалась ужасно, все переживала, что меня обратно в реанимацию отправят. Даже хотела ничего не говорить о температуре. Но потом нашлась нормальная медсестра (там с этим проблемы), которая сказала, что температура поднимается часто, это все из-за того, что я лежала 24 часа, а сейчас встала, ходила. А потом еще приход молока сопровождается подъемом температуры. Так что в первые дни измеряй температуру не в подмышечной впадине, а в локтевом сгибе (подмышкой у меня было 38,0, а в локте – 37,2). Вообще приход молока – неприятная штука. Кроме температуры, жара в верхней части тела, еще и грудь набухает, становится каменной. И тут очень важно сразу же расцедиться! Иначе проблем будет море. Поэтому обязательно бери с собой молокоотсос, я бы электрический посоветовала, чтобы он сам все делал за тебя. Руками сцеживаться – жесть. Но в любом случае, нужно знать, как это делать вручную. И тут тебе должны помочь медсестры. Я подошла к одной, так она меня разве что матом не послала, типа «ходят тут, ничего не знают». Потом с постной миной отвела меня в процедурную, быстро пробубнила что и как, а потом показала. Я ничего не поняла, больно было дико, да еще и обидно. Потом познакомилась с девочкой, она посоветовала медсестру, которая даст грамотную консультацию по сцеживанию. Я пошла уже «по наводке». Эта медсестра тоже особо не любезничала, но все грамотно и понятно рассказала и показала. В итоге я поняла, что ручное расцеживание при приходе молока – ад и дичайшая боль. А с молокоотосом только некоторый дискомфорт и все.
На знакомство деток принесли часа через 1,5. Приносили по-одному, раз в 3 часа, вроде как «на кормление». Т.е. тебе приносят ребенка, ты кормишь его грудью, а потом его при необходимости докармливают смесью в детском отделении.
Первую принесли дочку, одновременно пришла молоденькая педиатор. Наговорила кучу информации (как я сейчас понимаю – ненужной) и ушла. Медсестра из детского положила дочку рядом со мной, сказала «кормите». На мое скромное «у меня молока нет, да и не умею я», она тяжко вздохнула, оттянула мне сосок так, что у меня искры из глаз посыпались и стала засовывать его в рот крохе. Дочка сладко спала, есть не хотела (да и мне нечего ей было предложить), моську отворачивала. Медсестра злилась и на меня, и на нее. В итоге так ничего толком и не показала, ушла. Больше мне никто ни разу не подсказал, как правильно ребенка к груди прикладывать. Но ведь в беременность была прочитана масса книг и журналов, так что и без них справилась. Вот только у меня к тому моменту и так уже послеродовая депрессия начиналась, чувствовала я себя плохо, больно было при движении, так что рыдала я в роддоме много. Я ожидала поддержки и помощи со стороны персонала, а получала только тягостные вздохи, невнимание и отсутствие хоть какого-нибудь желания помочь. В общем с персоналом там проблемы, за редким исключением.
На след. День эта же медсестра принесла сына и сказала «а чего это вы детей не забираете, оставляйте мальчика. А потом и девочку возьмете». Я была абсолютно не готова к нахождению с детьми, каждое движение доставляло массу страданий, встать с кровати – боль, сесть – боль, с боку на бок переворачиваешься по 5 минут. Но сына я взяла. С ним сразу легче стала боль переноситься, да и хоть какое-то занятие появилось. А вот ночь с ним прошла тяжело. Ему в роддоме давали мало смеси, не хватало мальчику. И я все боялась, что он проснется ночью, будет плакать, а кормить мне его нечем, молока нет. На след. День я забрала и дочку. А зав. Детским отделением распорядилась, чтобы я могла отдавать на ночь деток и высыпаться. Так как к 4 дню я спала в общей сложности часов 5, уже с ног валилась.
В общем я бы посоветовала роддом, где нахождение раздельное. После КС можно собрать себя в кулак и ухаживать за одним малышом, но за двумя – тяжко. И тяжко не из-за боли (боль только при вставании с кровати, при сидении в определенных позах), а из-за привязки ко времени кормлений, когда бутылочки приносят. Ведь к этому моменту нужно детей переодеть, уложить, а потом еще ухитрится накормить в течении 1 часа, пока смесь можно использовать. А они же за это время не только покушать должны, а еще и срыгнуть. И пока ты одного кормишь, второй спокойно лежать не будет, он тоже кушать хочет
И еще - сейчас и боль, и плохое отношение персонала и вообще весь негатив уже не вспоминаю.
А про боль, отходняк от наркоза отдельно скажу - об этом сейчас уже и вспомнить сложно, хотя тогда лежала и думала - "никогда рожать больше не буду, ни КС, ни ЕР"
